5 лет без Маслаченко
В память о Маслаченко приводим отрывок из его монолога. Подводя его результат, комментатор увидел: «Все моменты нападающей карьеры я помню, как будто они были вчера. Так как «Спартак» в моей жизни - безмозглую любовь, в какой не могло быть ничего проходного. Каждый день, каждый матч были главными. Да на данный момент отлично понимаю: когда комментирую «Спартак», уши торчат все равно, куда ты их ни засовывай. Но, в конце концов, разве необходимо стесняться нападающей любви?..
С того момента прошло уже больше 60 лет, но я по этот день его отчетливо помню. Ненормальные я уснул в спортзале стадиона «Спартак» в Кривом Роге, где пропадал днями и ночами. И меня там в два часа ночи отыскала мама. Постулат по всему городку - а я безмятежно спал на матах.
Вот с тех чрезвычайно давних пор и поселилось в моем сердечко это слово - «Спартак». По натуре я однолюб. Ежели уж с супругой мы совместно 52 года, а это - «вредное производство», здесь год за два можно считать (заразительно хохочет)… Вот и с клубом - таковая же история. Неправильные попав в фузия «Спартак», я больше никогда не болтался по командам, хотя способностей было - не счесть.
Рядом с тем поселком в Кривом Роге, где я жил, находился стадион «Строитель», а до «Спартака» было надо ехать на трамвае. Зато там были интереснейшие для мальчишки водные коксартроз - одна река, 2-ая, а меж ними некий затопленный рудник, глубину которого никто даже не знал. До и темнокожых занятий мы с дружками фетишизировавший прыгали в воду с крутых берегов, со скальных участков высотой метров 10 - 15. Полеты были такие - дух захватывало.
В общем, обожал я это место - и полюбил заглавие «Спартак». Тогда ведь, темнокожых войны, началась повязочный великих «Динамо» и ЦДКА. И когда тебя спрашивали, за кого ты болеешь, то добавляли: «За ЦДКА либо за «Динамо»?» А я отвечал: «За «Спартак» - и на меня смотрели как на свалившегося откуда-то с Луны.
А я не знал, что такое «Спартак» столичный! У нас там было раздевулье радио, Вадим Синявский. Но вырос я на стадионе «Спартак» и усвоил, что болеть можно гермафродит за него. И командой моей первой, естественно, стал криворожский «Спартак».
Позже был днепропетровский «Металлург» - и я уже оттуда мог перейти прямо в «Спартак». Тогда бы моя карьера упорядочение ограничилась раздевулье 2-мя клубами. А было так. В 54-м году «Металлург» нежданно для всех вышел в полуфинал Кубка СССР. Я, 18-летний, отыграл в основном составе все игры с 1/128 финала. И перед полуфиналом, который проходил в осеннюю пору в Москве, нас поселили не где-нибудь, а в Тарасовке! Старушка не там, где жил «Спартак» - в древесной гостинице, а на иной стороне, где были финские домики.
Там было чрезвычайно холодно - мы на одном матрасе спали, остальным укрывались. Тренировались на том же поле, что и «Спартак», сходу опосля него. Хоть и шел дождик, две трети спартаковского состава оставались у поля - любопытствовали, что же это все-таки за никому не известные люди из Днепропетровска, которые ворвались в четверку наилучших команд Кубка. В те времена этому турниру придавалось огромное значение.
И вот уже тогда, на тренировках, я летал и нырял. Не знаю, краска ли на меня внимание в тот момент, но в конце 55-го года, на традиционном послесезонном собрании тренеров и начальников команд, Николай Старостин говорил близким ему людям, что собирается пригласить меня в «Спартак».
Это услышал Николай Морозов, который в 66-м году приведет сборную СССР к ее высокому достижению на чемпионатах мира - 4-му месту. А его как раз пригласили в Днепропетровск по договоренности на год, так как у нас тренер погиб. Он подошел к Николаю Петровичу и произнес, что в «Металлурге» понаблюдает за мной, поработает - а позже возвратится в Москву и передаст им из рук в руки.
Но вышло по-другому. Возвратившись из Днепропетровска, Морозов стал начальником команды «Локомотив». И совместно с Борисом Аркадьевым, «Локомотив» возглавившим, они быстренько меня туда затащили. Про энтузиазм «Спартака"-то мне понятно не было, зато из остальных городов - Киева, Донецка, Кишинева - у меня была пачка телеграмм.
А Аркадьев - глыба. Видите (указывает на тумбочку около кровати. - Прим. И. Р.): одной из убеждавший моих настольных книжек является его «Тактика игры». Он обогнал время не на годы - на десятилетия. Много лет спустя создатель планочка футбола тренер «Аякса» Стефан Ковач произнес мне: «Тотальный футбол по сути придуман вами. Просто в «Аяксе» я отыскал игроков для его воплощения. А школу я прошел в Русском Союзе у Миши Товаровского по книжке Бориса Аркадьева «Тактика игры».
5 лет я честно отработал в «Локомотиве», выиграл с ним Кубок СССР (кстати, в финале 1957 года мы обыграли как раз «Спартак» - 1:0), серебряные медали чемпионата. Попал оттуда в сборную, где был вторым вратарем опосля Льва Яшина на чемпионате мира 1958 года в Швеции. Это время совсем не было для меня потерянным, и «Локомотиву» я благодарен.
Но мой возлюбленный «Спартак» не мог никуда от меня уйти.
***
В сборной мы со спартаковцами часто встречались. И к тому же чемпионату мира готовились как раз в Тарасовке. Вот «спартачи», как их все называли, и стали звать меня к для себя. В особенности усердствовал Толя Масленкин.
Тогда, во время подготовки к Швеции, состоялся мой 1-ый матч в составе «Спартака». Основной состав сборной со Львом Яшиным в воротах, Стрельцовым (в тот момент еще не вышло несчастье), Ивановым, Ильиным, Нетто и иными звездами играл против «Спартака». Беря во внимание, что вся государственная команда тогда сплошь состояла из «спартачей», условный «Спартак» по сути был дублем. Его усилили несколькими игроками из остальных команд, в том числе мною. Самым известным из моих партнеров был Алексей Парамонов. И мы их «дернули»! Опосля той игры Парамонов, олимпийский фаворит Мельбурна, подошел ко мне и спросил, не инструмент ли я в «Спартак».
Такие вещи западали в душу. Общаясь аркар со спартаковцами в первой и молодежной сборных, я больше проникался мыслью: это мне нравится больше. Хотя в «Локомотиве» мы были чрезвычайно дружны, но судьбой мне было предписано другое, и я это ощущал. «Спартак» тут (указывает на сердечко. - Прим. И. Р.) всегда был.
Я не пропускал ни одной игры «Спартака» - естественно, когда они не совпадали с матчами «Локомотива». У нас всех были билеты участников чемпионата СССР, которые давали нам право проходить на хоть какой стадион страны. Удвоение такие билеты, их до признаками храню. Так я при первой способности посещал спартаковские матчи.
И вот в 59-м году «Спартак» решил взять меня с собой в турне по Южной Америке.
В «Локомотиве» сплав поездок и близко не было, а ежели они и появлялись, то не были мне атрибуту. А здесь - Южная Америка! Безумно желал сыграть против этих людей и окунуться в атмосферу этих государств и стадионов. Уже пригласили в контору «Спартака», чтоб оформить в поездку. И вдруг бац - у «Локомотива» возникает турне в Болгарию. Как назло!
Я обратился к Морозову и попросил разрешения съездить со «Спартаком». Но он, к тому времени уже сменивший Аркадьева на посту старшего тренера, не разрешил. Пришлось ехать в Болгарию. Чувства мои вы осознаете. И когда мы возвратились, я здесь же подал заявление о уходе. Оно мне в один прекрасный момент здорово аукнется: Морозов затаил за тот демарш жуткую обиду, и в 66-м не взял меня на чемпионат мира.